Минску в этом году исполняется 940 лет. Позволим себе тривиальное сравнение – город / книга (в данном случае – объемом 940 страниц).
Точнее, даже не книга, а рукопись, существующая на планете в единственном экземпляре и, вне зависимости от художественной ценности, в культурноисторическом отношении цены не имеющая.
Продолжим параллель: гость города / читатель – выйдя на его улицы / взяв в руки книгу – обнаруживает следующее: начало книги (более 500 страниц) отсутствует.
Часть просто утрачена, так сказать, “по ходу жизни”; часть аккуратно вырвана и, видимо, пошла на различные хозяйственные нужды взрослых и, возможно, даже грамотных людей.
Следующие 300 с лишним страниц сохранились частично – от многих остались только клочки. Так бывает, когда книга в отсутствие взрослых попадает в руки годовалому ребенку. Прочитать можно только около ста последних страниц...
От “каменной летописи города” остались лишь жалкие “клочки”, свидетельствующие о непростой истории Минска XVII–XVIII вв.
Хотя относительно цельные фрагменты прошлого все еще существуют, их сохранность, к сожалению, не гарантирована ни уровнем развития, точнее – самосознанием, общества, ни потребностями государства.
Все эти сохранившиеся фрагменты – памятники монументальной (культовой) архитектуры, тогда как жилая застройка города – так называемые приватные здания, показанные на плане Минска 1793 г., практически полностью уничтожены в середине – 2й половине ХХ в. Единственным известным исключением является дом № 15 по пл. Свободы.
Поговорим о неизвестных.
Дом № 11/7 по ул. Комсомольской как в нормативноправовых актах, так и в справочной и научнопопулярной литературе фигурирует как “памятник эклектичной архитектуры... XIX века... с чертами ампира и классицизма...”1
Вначале разберемся с историей планировочной структуры этого района города. Сопоставление планов Минска конца XVIII – первого десятилетия XIX в. позволяет утверждать, что существующая в настоящее время трассировка ул. Комсомольской (первоначально Фелициановская, затем Богадельная) возникла не ранее 1797–1798 гг. и явилась результатом осуществления проектного плана г. Минска, составленного губернским архитектором Федором Крамером по указанию минского губернатора Захара Корнеева.
Осуществленное в 1797–1801 гг. спрямление трассировки этой улицы на участке между Немигой и ул. Сборовой (совр. Интернациональная) привело к тому, что квартал, восточной границей которого являлась современная площадь Свободы, существенно увеличился в западном направлении за счет территории соседнего квартала. Протяженность ул. Койдановской (Революционная) от площади до угла ул. Фелициановской, первоначально составлявшая, судя по плану 1793 г., не более 75 сажень, на планах 1800–1809 гг. равняется уже 85 саженям, что соответствует существующим в настоящее время параметрам данного квартала по красной линии ул. Революционной (180–181 м).
В результате этой перепланировки небольшое прямоугольное каменное “приватное” здание, показанное на плане Минска 1793 г.2 на внутриквартальной территории к западу от ул. Фелициановской, очутилось к востоку от нее, чуть южнее перекрестка с ул. Койдановской.
Так как пятно этого здания достаточно точно соответствует одному из элементов современного дома № 11/7 – центральной части объема, вытянутого вдоль ул. Комсомольской, мы можем утверждать, что именно с этого здания, существовавшего, как увидим далее, уже в 1770х гг., началась сложная строительная история данного комплекса, первые этапы которой, хотя и в самых общих чертах, можно проследить даже на планах Минска 1й половины XIX в.
Перейдем к архивным документам, непосредственно касающимся истории строительства дома № 11/7. Нам удалось обнаружить ряд документов (в том числе графических), достаточно детально фиксирующих основные этапы формирования комплекса начиная с последних десятилетий XVIII и заканчивая первыми десятилетиями ХХ в., т.е. на протяжении более чем ста лет.
Самые ранние документы содержатся в материалах “Эксдивизии Марсентова” (в тексте фамилия владельца встречается в нескольких вариантах: Марсентов, Марсент, Марцент), датируемых 1817 г.3
Помимо данных о состоянии комплекса в первые десятилетия XIX в. в тексте “Эксдивизии…” встречаются ссылки на документы 1770–1780х гг., позволяющие высказать ряд предположений как о датировке, так и первоначальной истории памятника.
Не вдаваясь в детали судебного разбирательства, кратко изложим только факты, выявленные и доказанные в ходе этого судебного процесса и имеющие прямое отношение к истории комплекса.
I. По состоянию на 1817 г. комплекс включал два каменных дома: “...малый двухэтажный, вошедши в ворота по правой стороне двора, при Фелициановской улице... (и)... большой двухэтажный дом... при Койдановской улице...”
II. “Малый... дом”, в одном документе называемый также “старым”, представлял собой “вотчинное имущество супруги покойного Антона Людвига Марсент (а)... Марианны, урожденной Арцимовичевой...”, вышедшей замуж за Л. Марсента в 1779 г. Далее указывается, что дом этот достался ей от матери – “Анны, урожденной Маслянко...”, причем принадлежал к так называемым “Маслянковским фундушам”, т.е. к имуществу рода Маслянко (Маслянков)4, следовательно, перешел к Анне по отцовской линии.
Если предположить, что и Марианна, и Анна вышли замуж в 19–20 лет, то этот дом мог быть выстроен, самое позднее, между рождением и замужеством Анны, т.е. в 1740–1750х гг.
Не исключено, однако, что этим домом владели уже несколько поколений рода Маслянков, т.е. его постройка может быть отнесена к началу XVIII или 2й половине XVII в.
III. “Большой двухэтажный дом... по Койдановской улице...”, по данным “Эксдивизии...”, выстроен позднее – “в 1798 году, трудом, стараниями и деньгами (самого) должника Марсентаго...”.
По итогам “Эксдивизии...” комплекс был разделен на две половины по линии север – юг, начиная от ворот под аркой.
К текстовой части “Эксдивизии...” приложен также подробный чертеж комплекса, датированный 1817 г. Согласно этому чертежу, участок на углу Фелициановской и Койдановской улиц представлял собой в плане равностороннюю трапецию со сторонами 20, 11 и 16 сажень.
Примерно в семи саженях (14,5–15 м) от угла Койдановской улицы на этом участке находился вытянутый вдоль ул. Фелициановской “старый”, или “малый”, каменный двухэтажный дом со “сводчатыми подвальными помещениями”. Длина этого дома (по ул. Фелициановской) составляла примерно 51/6 сажени (11 м), ширина равнялась 21/2 сажени (5,3 м).
Подвал был разделен капитальной стеной на две неравные части, каждая из них имела крестовый свод. Таким же сводом был перекрыт небольшой объем, в котором помещалась лестница, ведущая в подвал со двора.
Поперечная стена подвала продолжалась на первом этаже, разделяя его на два неравных помещения, перекрытые, как и подвал, крестовыми сводами (межкомнатная стена второго этажа здания была деревянная).
Представляет интерес то обстоятельство, что ни первый, ни второй этажи дома не имели ни одного окна со стороны улицы, а только со стороны двора (три – в первом этаже, четыре – во втором). Несколько необычной является и система входов в здание, первый и второй этажи которого, судя по чертежу, не сообщались между собой.
В помещения второго этажа можно было попасть только через второй этаж деревянной части комплекса, находившейся на углу Койдановской и Фелициановской улиц и имевшей вход со двора.
Отдельный вход со двора имело и меньшее по площади помещение первого этажа каменного дома. Большее же помещение первого этажа показано на чертеже вообще без наружных и внутренних дверей, а только с двумя окнами во двор.Меньшее помещение первого этажа обозначено в экспликации чертежа как “покой малый, каменный, со сводами” (№ 41), а большее – как “амбар (spichlerz) каменный со сводами” (№ 42). Следующим номером в экспликации (№ 43) идет “секретное место для входа”. На самом чертеже под № 43 показано небольшое, отдельно стоящее деревянное строение во дворе, в юговосточном углу участка, за “колодцем” (№ 12), находящееся примерно в 30–35 саженях (60–80 м) от каменного здания, в котором помещался упомянутый “амбар”.
помещение первого этажа обозначено в экспликации чертежа как “покой малый, каменный, со сводами” (№ 41), а – как “амбар (spichlerz) каменный со сводами” (№ 42). Следующим номером в экспликации (№ 43) идет “секретное место для входа”. На самом чертеже под № 43 показано небольшое, отдельно стоящее деревянное строение во дворе, в юговосточном углу участка, за “колодцем” (№ 12), находящееся примерно в 30–35 саженях (60–80 м) от каменного здания, в котором помещался упомянутый “амбар”.
Эти данные, сами по себе представляющие значительный интерес, так как о домах состоятельных жителей Минска XVII–XVIII вв. мы практически ничего не знаем, не поддаются, к сожалению, однозначному истолкованию5.
Вторую часть комплекса – “новый” каменный дом, выходивший фасадом с въездной аркой на ул. Койдановскую и выстроенный “стараниями... Л. Марсента...”, документы “Эксдивизии...” датируют, как уже упоминалось, 1798 г.
Начало строительства этого “нового” дома мы можем датировать самое раннее – 80ми, самое позднее – началом 90х гг. XVIII в.
Судя по чертежу 1817 г., Л. Марсент изначально предполагал осуществить наиболее естественное в данной ситуации объемнопланировочное решение, предполагающее постройку Побразного двухэтажного здания с въездной аркой по центру фасада, выходящего на Койдановскую улицу, причем существующий “старый” двухэтажный дом по ул. Фелициановской должен был стать частью “западного крыла” комплекса.
К 1798 г. ему, видимо, удалось возвести в камне только левую часть фасадного объема по ул. Койдановской, включая и такой важный конструктивный элемент, как въездная арка, над которой на втором этаже находился большой парадный зал.
Левое, дворовое, крыло запроектированного здания к этому времени существовало лишь на уровне “нулевого цикла” (подвалы, конструктивно связанные с фасадной частью). Только так мы можем интерпретировать данные плана Минска 1800 г., который фиксирует Г-образное здание на углу улиц (без дворового крыла).
Двухэтажный каменный объем левого крыла, зафиксированный на плане комплекса 1817 г., был выстроен, видимо, только в первом десятилетии XIX в. (до 1812 г.?).
Таким образом, дата “1798” относилась ко времени постройки фасадной части здания, состоявшей из двух частей – каменной, с въездной аркой, по Койдановской улице, и деревянной, на углу Койдановской и Фелициановской.
Этот деревянный двухэтажный объем явился, видимо, единственно возможным паллиативом для семейства Л. Марсента, обремененного долгами, однако вынужденного, исходя хотя бы из требований “градского благочиния”, както завершить угловую часть комплекса.
Естественно, все фасады были оштукатурены, так что с улицы здание выглядело как единый каменный двухэтажный объем, хотя и имело поразному решенные оконные проемы в каменной и деревянной частях.
Надо, однако, оговориться, что, судя по данным чертежа 1817 г., “малый” каменный дом, видимо, изначально имел деревянную пристройку на северном торце, сопоставимую по объему с каменной частью дома, о чем свидетельствуют как конструктивные особенности, так и единое решение фасадов каменной и деревянной части здания. Действительно, помимо того, что вход на второй этаж каменной части дома осуществлялся только через деревянную пристройку, она, так же как и каменная часть дома, не имела ни на первом, ни на втором этаже ни одного окна, выходящего на Фелициановскую улицу, т.е. вместе они представляли собой единую фасадную стену без оконных проемов.
Столь необычное решение уличного фасада может иметь только одно объяснение. Как мы уже упоминали, до 1800 г. этот дом находился на территории другого квартала, внутри двора, причем выстроен был вплотную к границе соседнего участка. Такое расположение в соответствии с правилами средневековой городской застройки, соблюдавшимися еще в XIX в., требовало, чтобы стена “от соседа” не имела оконных проемов (была глухой).
Дальнейшая история этого здания, которое на протяжении ста лет имело семь – восемь владельцев, также достаточно сложна.
Обнаруженные нами архивные документы фиксируют общую схему формирования и развития существующего в настоящее время архитектурного комплекса дома № 11/7 по ул. Комсомольской6. На их основе мы можем выделить семь наиболее значительных периодов “строительной истории” комплекса, не считая мелких “достроек” и переделок отдельных конструктивных элементов или наружного декора, хотя четко разграничить “в натуре” все эти “периоды” (тем более мелкие достройки, скрытые позднейшими наслоениями) можно только по материалам комплексных натурных обследований, включающих архитектурноархеологические обмеры, зондажи, физикохимические исследования, археологические шурфы и раскопки подвалов.
Кратко остановимся на основных этапах развития комплекса.
1й период (1740–1750е гг.) – возведение прямоугольного двухэтажного каменного объема с деревянной двухэтажной пристройкой (часть современного “правого” крыла комплекса по ул. Комсомольской). Возможно, это здание было построено значительно ранее – например, на рубеже XVII–XVIII вв., однако ответ на этот вопрос могут дать только археологические исследования подвалов и зондажи стен.
2й период (1780–1800е гг.) – строительство центральной части и левого крыла комплекса: каменного двухэтажного здания с подвалами, выходившего фасадом на ул. Койдановскую и включавшего въездную арку, а также деревянной двухэтажной пристройки на углу улиц, объединяющей оба крыла здания. Оставшуюся часть участка по ул. Фелициановской занимала линия деревянных хозпостроек (возможно, относящихся к 1му периоду).
3й период (1820–1840е гг.) – наиболее “темный” в строительной истории комплекса. Аутентичные документы практически отсутствуют, в позднейших материалах упоминаются только владельцы. О состоянии здания после большого пожара, уничтожившего значительную часть застройки и центра города летом 1835 г., сведения также пока не обнаружены.
Бесспорным является то, что во 2й четверти XIX в. были пробиты оконные проемы на первом и втором этажах каменного и деревянного объемов правого крыла (1го периода) по ул. Фелициановской.
4й период (1854–1867 гг.). Снесены деревянные хозпостройки по линии ул. Фелициановской. К обоим торцам и дворовому фасаду каменного двухэтажного здания по ул. Фелициановской (1й период) пристраивается несколько каменных объемов, в основном двухэтажных, что значительно увеличивает его габариты и доводит ширину здания до существующих в настоящее время параметров.
Снесены деревянные хозпостройки по линии ул. Фелициановской. К обоим торцам и дворовому фасаду каменного двухэтажного здания по ул. Фелициановской (1й период) пристраивается несколько каменных объемов, в основном двухэтажных, что значительно увеличивает его габариты и доводит здания до существующих в настоящее время параметров.Часть объема левого крыла (2й период) сносится, а к одному из углов его дворового торца пристраивается каменный одноэтажный сарай, а к уличному фасаду – одноэтажная каменная лавка.
5й период (1871–1895 гг.). Вместо деревянных объемов 1го и 2го периодов достраивается каменный двухэтажный объем на углу Фелициановской и Койдановской улиц. Меняется конфигурация каменных одноэтажных построек, находящихся во дворе, за торцом “левого” крыла комплекса. Отдельно строится еще один каменный одноэтажный сарай (у южной границы участка).
Вместо деревянных объемов 1го и 2го периодов достраивается каменный двухэтажный объем на углу Фелициановской и Койдановской улиц. Меняется конфигурация каменных одноэтажных построек, находящихся во дворе, за торцом “левого” крыла комплекса. Отдельно строится еще один каменный одноэтажный сарай (у южной границы участка).6й период (1897–1901 гг.). Полностью сносятся каменные “достройки” (1850–1860х гг.) в торце правого и частично левого крыла комплекса. На еще незастроенной территории участка по линии ул. Фелициановской и на южной границе участка (от совр. дома № 13) возводится Гобразный комплекс из двух зданий жилого и хозяйственного назначения (трех и четырехэтажного). В результате весь комплекс дома 11/7 приобретает замкнутую планировку, сохраняя, однако, ломаную линию наружного периметра на восточной границе участка.
Полностью сносятся каменные “достройки” (1850–1860х гг.) в торце правого и частично левого крыла комплекса. На еще незастроенной территории участка по линии ул. Фелициановской и на южной границе участка (от совр. дома № 13) возводится Гобразный комплекс из двух зданий жилого и хозяйственного назначения (трех и четырехэтажного). В результате весь комплекс дома 11/7 приобретает замкнутую планировку, сохраняя, однако, ломаную линию наружного периметра на восточной границе участка.7й период (1910–1914 гг.). Левое крыло комплекса достраивается за счет еще сохранившихся участков бывшей полосы “пустопорожней земли” – на них возводятся несколько прямоугольных трехэтажных объемов с небольшим внутренним дворомколодцем. В связи с этой достройкой наружный периметр комплекса принимает почти прямоугольные очертания.
Левое крыло комплекса достраивается за счет еще сохранившихся участков бывшей полосы “пустопорожней земли” – на них возводятся несколько прямоугольных трехэтажных объемов с небольшим внутренним дворомколодцем. В связи с этой достройкой наружный периметр комплекса принимает почти прямоугольные очертания.Над существующими двухэтажными объемами наиболее древней части комплекса 1го и 2го периодов, несколько различающимися по высоте, достраивается третий этаж. Фасады комплекса приобретают существующий облик.
В заключение хотелось бы отметить следующее:
1. Дом № 11/7 является единственным сохранившимся до нашего времени архитектурным комплексом в пределах исторического центра города, непосредственно восходящим к жилой застройке Минска середины – 2й половины XVIII в. (возможно, и к более раннему периоду).
2. Данное обстоятельство требует учитывать не только очевидную ценность этого здания, обусловленную его древностью и сложной строительной историей, но и такой субъективный фактор, как его “единственность”, что автоматически превращает дом № 11/7 в уникальный историкокультурный объект столицы.
3. Исходя из этого, отказ заказчика или владельца памятника от выполнения в полном объеме всех элементов КНИ (архитектурноархеологические обмеры фасадов и интерьеров, зондажи, археологические раскопки и т.д.), равно как и несоблюдение научнометодических принципов ведения собственно реставрационных работ (уничтожение аутентичных элементов памятника, произвольная замена материалов и конструкций – примеров, к сожалению, достаточно), в данном конкретном случае должны рассматриваться не как недосмотр или ошибка, а как преступление.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Збор помнікаў гісторыі і культуры Беларусі. Мінск. Мн., 1988. С. 88–89; Чернявская Т.И., Петросова Е.Ю. Памятники архитектуры Минска XVII – нач. ХХ в. Мн., 1984. С. 65–66.
2 РГВИА. ВУА. № 22147.
3 НИА Беларуси. Ф. 146, оп. 2, ед. хр. 2474 л., л. 143–228 об. “Эксдивизия...” – судебное дело по разделу наследства между несколькими наследниками, а также по удовлетворению претензий кредиторов покойного. АнтонийЛюдвиг Марсент (ов) на рубеже XVIII–XIX вв. занимал должность вицебургомистра Минского магистрата.
4 Маслянко (Маслянки) – один из видных родов минского патрициата. Представители этого рода занимали значительные должности в Минском магистрате (бургомистры, ратманы и т.д.) уже начиная со 2й половины XVI в.
5 По месту и конфигурации это деревянное здание не что иное, как уличный туалет (“отхожее место”, по терминологии чертежей XIX – начала XX в.). Можно отметить, что в экспликации данного чертежа термин “отхожее место” вообще отсутствует.
Для объяснения всех этих несоответствий у нас недостаточно данных, однако наиболее вероятными представляются следующие варианты:
1) чертеж и экспликация отражали существующую реальность, т.е. в “амбар” вел подземный ход, начало которого действительно находилось в деревянном строении, замаскированном (?) под туалет или даже (частично?) выполнявшем эти функции;
2) подземный ход был, но его начало находилось в колодце (“№ 12”) – такое конструктивное решение достаточно часто встречалось в средневековых постройках;
3) “секретный вход... в амбар” осуществлялся не со двора (через “подземный ход”), а откудато из строений комплекса; составитель чертежа и экспликации либо сам был введен в заблуждение, либо сознательно стремился дезинформировать посторонних.
С другой стороны, даже если под № 43 нанесено начало (!) подземного хода в вышеупомянутый “амбар”, то оканчиваться он должен был в подвальных помещениях дома (по экспликации – “склеп” № 39 и “склеп” № 40). Однако, согласно этой же экспликации, “склепы”, вопервых, имели вход со двора (лестница под № 38), вовторых, на чертеже не обозначен какойлибо проход (лестница), ведущий из этих склепов на первый этаж здания, в частности в “амбар”.
6 Около 20 проектных и фиксационных чертежей, составленных в период между 1853 и 1913 гг., обнаружены автором в фондах НИА Беларуси (ф.1, 24, 146, 299).